Александр Блок и Любовь Менделеева: странный семейный союз, в котором третий не был лишним. Любовь менделеева и александр блок

Жизнь Менделеевой была с излишком наполнена интереснейшими фактами. Помимо Блока у нее было еще множество знаменитых воздыхателей

Жизнь Менделеевой была с излишком наполнена интереснейшими фактами // Фото: lovestorie.ru

Детство Менделеевой

Семья Менделеевых очень тесно общалась с Блоками. Люба с Александром были знакомы с самого детства и поддерживали самые теплые дружеские отношения. Семьями они часто выезжали на пикники и выходили на прогулки в университетский парк. Со временем их детская привязанность переросла в брак.

Люба с Александром были знакомы с самого детства // Фото: kulturologia.ru

Отношения Менделеевой и Блока

Блок всю жизнь считал эту женщину воплощением «Великой Женственности». Однако сама она в конце жизни считала, что для Блока все это было не более чем игрой. Она утверждала, что у него до брака была всего лишь вспышка любви, которая почему-то побудила его сделать предложение. Любовь поэта погасла к женщине очень быстро. Более того, как утверждают историки, девушка после заключения брака долгое время еще оставалась нетронутой.

Блок всю жизнь считал эту женщину воплощением «Великой Женственности» // Фото: biography.wikireading.ru

Отношения с Андреем Белым

Белый вскоре понял, что без памяти влюбился в супругу собственного друг // Фото: aif.ru

Актриса театра

Настоящей любовью Менделеевой стал театр // Фото: worldlove.ru

Дети Любови Менделеевой

Любовь Меделеева родила мальчика, которого назвала в честь своего отца – Дмитрием. Блок был в восторге, но недолго. Вскоре ребенок умер. Супруги были абсолютно опустошены. Отношения между ними начали еще больше ухудшаться.

Вскоре Любовь попыталась наладить отношения, но ее хватило ненадолго. Ее вновь увлек театр. После смерти отца у нее осталось немного денег, которые она быстро спускала на театральные постановки. В то время она познакомилась с молодым, но импозантным студентом театрального института Константином Кузьминым-Караваевым. Блок был поражен ее поступком. После долгих обсуждений они решили остаться «товарищами».

Менделеева-Блок - сестра милосердия // Фото: liveinternet.ru

Смерть

Умерла она в стенах любимого театра практически на руках у одной из актрис. После та рассказывала, что Любовь Менделеева сидела на стуле в одном из помещений театра. Затем она встала и направилась по делам. Дойдя до двери, она вдруг упала замертво. Случилось это 27 сентября 1939 года.

Роберт Тальсон

1894 год. Москва. Женская гимназия. Девочки в строгих темных платьях записывают утомительную лекцию. Дружно скрипят перья, профессор вышагивает от стены к стене:
- Следует добавить, что в параграфе номер восемь есть абзац…
Он не успевает договорить, потому что через весь класс, покрывая парты синими брызгами, летит чернильница, ударяется о стену и разбивается.
- Кто это сделал? – в ярости кричит учитель.
- Я! – улыбается пухленькая девочка с густыми светлыми волосами.
- Зачем? – заикаясь, спрашивает пораженный учитель.
- А мне было скучно! – отвечает гимназистка Люба Менделеева.

Любовь Дмитриевна Менделеева-Блок (1881-1939)

Дочь великого химика родилась летом 1881 года. К тому моменту Дмитрий Менделеев еще не успел оформить развод с первой женой, и новорожденную девочку зарегистрировали только зимой следующего года. Люба гордилась своей неправильной датой рождения и видела в этом добрый знак, обещающий ей яркую, насыщенную событиями жизнь.
В Боблово, имении Менделеева, часто устраивались спектакли для соседей и крестьян. Любе, мечтавшей стать актрисой, было немного обидно, что ее двоюродные сестры пользуются большей популярностью у публики и у мальчиков-актеров. Сестры были хорошенькие, а Люба находила себя полноватой и слишком высокой.
Летом в Боблово зачастил семнадцатилетний юноша, большой оригинал. Он тоже собирался стать актером и играл в жизни, как на сцене, изображая загадочного английского принца. Юношу звали Александр Блок. Тогда он еще сам не был уверен, что будет поэтом.
К приезду Блока Люба одевалась во все розовое и напускала на себя равнодушный и неприступный вид. Так она решила выделиться из толпы веселых, болтливых подружек.
Трюк возымел действие – многие мальчики обратили на Любу внимание, в том числе и Блок.
В постановке Гамлета эта пара получила главные роли. Блок был неотразим в черном облегающем костюме принца датского, а Люба Менделеева поразила всех в роли Офелии. Ее главной изюминкой стали распущенные густые светлые волосы почти до пят. Волосы – плащ, так говорили про Любу в роли Офелии.
Десять минут тихого разговора за сценой стали началом мучительного романа Блока и Менделеевой. Они толком не успели ничего сказать друг другу, но Люба почувствовала возникновение невидимой связующей нити. С тех пор она, по ее собственному утверждению, могла послать Блоку мысленный вызов – и он мчался к ней верхом на белом коне за восемь верст, чтобы просто помолчать вместе.
Однажды фокус не получился – юноша заразился болезнью, во время лечения которой доктора запретили ему ездить верхом. На телеге романтик передвигаться не желал, и на этом закончилась первая глава любовного романа.
- Вспоминаю о Блоке с досадой, - говорила Люба. Ее угнетала недосказанность, туманность отношений. Она уехала в Петербург продолжать учебу в театральной студии. Немногочисленных поклонников девушка называла бездушными манекенами. Легкий флирт ей был не нужен – она хотела разбивать сердца.
Когда Любе удавалось остаться в доме одной, она снимала платье и обнаженная ходила по зале, глядя на себя в зеркала. Через месяц таких упражнений в ней появилась особая пластика. Увидев Любу случайно в городе, на стрелке Васильевского острова, повзрослевший Блок поразился произошедшей в ней перемене.
- Божественная! – все что мог он прошептать. Блок уже определился со своим предназначением – оставил театр и посвятил себя поэзии. Ему была необходима муза, Прекрасная дама – и вот он ее нашел!
Люба почувствовала, что Блок идет за ней. Но она не обернулась и плавной походкой прошла вдоль и поперек весь Васильевский остров. Поэт стал ее тенью. Последующие месяцы она мысленно призывала его то в ложу театра, то на студенческие посиделки, и Блок непременно появлялся.
Люба получила несколько заметных ролей в театре, она была так называемой молодой бытовой актрисой. Ей приходилось смириться с этим амплуа, романтических героинь ей не доверяли. Блок приходил на премьеры и видел, что игра его Прекрасной дамы вызывает одобрение публики. После представления они бродили по улицам.
Нет конца лесным тропинкам.
Только встретить до звезды
Чуть заметные следы...
Внемлет слух лесным былинкам.
Это первое стихотворение Блока, которое услышала из его уст Люба.
- Ты - больше, чем Афанасий Фет! – на полном серьезе сказала она. Блок был счастлив. Они заходили в церкви, но избегали богослужений. Они стояли у самой старой, темной иконы. Люба молилась Богородице, а Блок молился на Любу.
Девушка не скрывала, что бесконечные прогулки и красивые разговоры – это не совсем то, что ей нужно от молодого мужчины.
- Прощайте! – однажды выпалила она.
Казалось, что между ними все кончено.
Однажды Люба пошла в театр и села на хорах, в самом темном и незаметном углу. Через несколько минут в зале появился Блок и прошествовал прямиком к ней, точно зная и чувствуя, где она. Взволнованные, Александр и Люба оставили театр и вышли на улицу, под снегопад.
Блок сделал Любе Менделеевой официальное предложение. Она сознавалась, что не поняла ни слова – только смысл.
- Я согласна! – сказала она, и тут же засомневалась в своем решении.
Блок вынул и кармана бумажку и протянул ей:
- Прочти!
Это была записка самоубийцы. Блок собирался застрелиться в случае, если бы получил отказ. Люба скомкала листок и сунула в карман. Она будет хранить эту записку всю жизнь.
Родственники Любы и Александра не были против их брака. Только Александра Андреевна Блок, души не чаявшая в сыне, откровенно начала ревновать.
Они поженились в имении Блока, Шахматове. До наших дней сохранились руины церкви 17 века, в которой венчались влюбленные.
Первая брачная ночь стала шоком для Любы.
- Я не могу быть с тобой, как с уличной девкой! – сообщил молодой муж обескураженной девушке.
Он и раньше намекал, что придерживается столь странного убеждения, но Люба не поверила.
Она снова оказалась совершенно одинока.
- Вечная жена! - говорил ей Блок, воспевая ее душу и прочие неосязаемые качества. В ответ Люба наряжается и кокетничает, пытаясь продемонстрировать свою физическую привлекательность. Но на удочку клюет другой. Лучший друг Блока, Андрей Белый, влюбляется в Любу. Он пишет ей записки с угрозами самоубийства, преследует, умоляет….
- Ты должна принадлежать мне! – как в бреду повторяет он.
Желая досадить мужу, Люба становится любовницей Белого. Эта история чуть не закончилась дуэлью двух поэтов, но Люба за чашкой чая окрутила секунданта, и поединок был отменен.
Страсть закипела в груди -
Горе людское забыто,
Нет ничего впереди,
Прошлое дымкой закрыто.
Пишет Блок жене, но сам заводит роман на стороне.
Любовь уезжает на гастроли. Она не нуждается в зарплате актрисы, ее содержит знаменитый отец. Говорят, чтобы сыграть главную роль в театре Мейерхольда, Люба тратила свои деньги на постановку.
Среди коллег она выделила молодого актера и прозвала его – мой паж. Актеры переезжают из города в город, их любовь развивается в номерах провинциальных гостиниц.
В Петербург к мужу Люба вернулась беременной. Она не хотела ребенка, не видела себя в роли матери. Блок уговорил ее не прывать беременность. Перенеся несколько заболеваний, он стал бездетным, но хотел наследника, пусть даже не родного по крови.
Увеличивающийся живот раздражал Любу. Он мешал ей сохранять привлекательный образ Прекрасной дамы. Она не берегла себя и частенько пила водку в сомнительной компании.
Родившийся мальчик прожил всего восемь дней. Люба повторяла, что недаром ее линию жизни на правой ладони перекрывает красное пятно.
Блок плакал на могиле неродного сына.
Я подавлю глухую злобу,
Тоску забвению предам.
Святому маленькому гробу
Молиться буду по ночам.
Любовь чувствовала потребность очиститься, сделать что-то хорошее, но ее жизнь была окружена мраком. Блок начал пить и встречаться с певицей.
Любовь закончила курсы медсестер и уехала на фронт первой мировой войны. Она работала медсестрой больше года, пока Блок не упросил ее вернуться. Он не мог без нее жить. Но вместе им было еще хуже.
- Он не был нормальным, я это поняла очень поздно, – повторяла Люба, – Он был слишком изысканной, интелегентной, уже вырождающейся породы…
Восторг Александра Блока от свершившейся октябрьской революции сменился болезненным и агрессивным состоянием.
- Блок боится, что к нему в квартиру подселят тех самых 12 матросов из его поэмы! – мрачно шутила поэтесса Зинаида Гиппиус.
Любовь как могла организовала послереволюционный быт – послала мать Блока, Александру Андреевну, на рынок продавать драгоценности, топила печь венскими стульями и чистила остро пахнущую селедку.
- О, мои красивые ручки! Что с Вами сделала скользкая рыба! – плакала Люба.
Ведь о ее руках писал Блок:
В снах печальных тебя узнаю,
И сжимаю руками моими,
Чародейную руку твою…
К 1921 году состояние их маленькой семьи приблизилось к катастрофе.
На несчастного поэта нападали приступы ярости. Он бил посуду, не мог спать ночью… Агрессия сменялась апатией и упадком сил. Смерть стала для поэта освобождением.
Мать и вдова вместе рыдали у гроба. На похоронах собралось несколько тысяч поклонников Блока.
Любовь Дмитриевна пережила мужа на 18 лет. Романов она больше не заводила, и как-то быстро смирилась со старостью. Ее подруга балерина Ваганова устроила вдову поэта в хореографическое училище. На закате жизни Любовь Дмитриевна открыла в себе еще один талант - стала теоретиком классического танца.
В 1939 году, подготавливая архивы Блока для печати, она неожиданно умерла. На последнем вздохе Любовь успела прошептать имя покойного мужа: «Сашенька…» Она вновь возвращалась к нему.
«И потому, что бы ни случилось с нами, - у нас всегда был выход в этот мир, где мы были незыблемо неразлучны, верны и чисты. В нем нам всегда было легко и надежно, если мы даже и плакали порой о земных наших бедах.»

Они действительно были закадычными друзьями — Александр Блок и Они даже родились оба осенью. Белый — 26 октября 1880-го, Блок — 28 ноября 1880-го. Одна общая страсть — поэзия. И одна на двоих любовь: к дочери знаменитого химика Любови Менделеевой . Когда Блока спросили на одном из публичных литературных вечеров, сколько у него было женщин, он ответил: «Люба — и все остальные». Хотя сам незадолго до смерти признавался, что их было около трёх сотен — и знаменитых, и уличных «незнакомок» из дешёвых кабаков, где поэт пытался утопить в вине одиночество и тоску. Кстати, Любовь Дмитриевна, его Прекрасная Дама, была в курсе увлечений гениального супруга.

Как всё начиналось?

Первым с Любочкой познакомился Блок. Дед Блока, ректор Петербургского университета, учёный-ботаник Андрей Бекетов , и отец Любы, профессор Дмитрий Менделеев , дружили, да и имения их были рядом — под Москвой: Шахматово и Боблово.

Любовь Менделеева (Офелия) в домашнем спектакле «Гамлет», 1898 год. Фото: Public Domain

Они знали друг друга с детства и встретились в юности. Она гимназистка, «вымуштрованная барышня», профессорская дочка, крупнотелая, строгая, неприступная девочка с золотой косой. Он ещё не был гением, кумиром, ещё не сочинил «Незнакомку» и стихи о Прекрасной Даме. Он не был тем, про кого Мандельштам напишет

«Блок — король
И маг порока;
Рок и боль
Венчают Блока».

Он был просто юношей. Сблизил их театр — любительская дачная постановка «Гамлета». Блок — Гамлет, Люба — Офелия.

Любовь пришла позже, уже в зимнем Петербурге. И пошли стихи... «Моё Солнце, моё Небо, моё Божество» — обращается он к ней только так. А она? Она скорее ошеломлена, по-девчоночьи испугана (куда более, чем польщена) этим вдруг обрушившимся на неё неожиданным и непонятным чувст-вом. В своих очень искренних мемуарах «И были и небылицы о Блоке и о себе» (Ахматова назвала их «порнографическими») Любовь Дмитриевна признавалась, что и спустя 40 лет слышит удары своего сердца в предчувствии визитов Блока и «звонкий шаг входившего в мою жизнь». На решительное объяснение с ней уже в Петербурге Блок пришёл с заготовленной запиской в кармане: «В моей смерти прошу никого не винить...» Но она дала согласие на брак.

Какой была Она?

Анна Ахматова прошлась в её адрес весьма злобным замечанием: «Она была похожа на бегемота, поднявшегося на задние лапы. Глаза — щёлки, нос — башмак, щёки — подушки... И толстые, большие ноги и руки. Внутренне же она была неприятная, недоброжелательная, точно сломанная чем-то... Но он (Блок) всегда, всю жизнь видел в ней ту девушку, в которую когда-то влюбился... И любил её...» Мужчины видели её иной. Среди поэтов-друзей Блока, мистиков, символистов, был возведён настоящий культ Любови Дмитриевны. После свадьбы в 1903 году их с Блоком называли прекрасной, особенной, отмеченной свыше парой. Она же явно тяготилась обожествлением собственной персоны.

Когда появился третий?

Физическая близость меж ними невозможна — так объяснил юной супруге её Саша, в которого она ко времени свадьбы уже была влюблена со всей силой первого чувства. Он учил: «Настоящая страсть безгрешна, ибо духовна, в ней нет чёрной крови, плоти, чудовища бесстыдного и бездушного».

Андрей Белый Фото: Public Domain

Через год она всё же добьётся близости, но ни ему, ни ей счастья это не доставит. Люба позже писала о своём тогдашнем юном характере, едва просыпающемся темпераменте: «северянка», «замороженное шампанское», разморозить и пригубить которое супруг не пожелал. Это породило в ней непонимание и отчаяние: «Не надо целовать в письмах ноги и платье — целуй губы, как я хочу целовать, долго, горячо». Сохранила она в архиве, так и не отправив, своё письмо Блоку, написанное за полтора года до венчания: «Вы меня, живого человека с живой душой, не заметили, проглядели».

Зато её, мятущуюся, очень хорошо разглядел друг Блока — Андрей Белый. Когда-то Белый (вернее, москвич Борис Бугаев — поэт, писатель и профессорский сын, взявший себе псевдоним Андрей Белый. Фигура для Серебряного века знаковая. Борис Пастернак считал его гением. Волошин посвятил ему строки

«Клоун в огненном кольце...
Хохот мерзкий, как проказа,
И на гипсовом лице
Два горящих болью глаза».

Мозг Белого после его смерти в 1934 г. был изъят на хранение в Институт мозга человека. — Ред.) влюбился в Блока сперва как в поэта — по стихам. Потом познакомились очно, знакомство переросло в дружбу. Белый время от времени заезжал к Блокам в Шахматово, а в июне 1905 г. написал вдруг Любочке любовную записку. Любовь Дмитриевна ответила тёплым письмом: «Я рада, что Вы меня любите; когда читала Ваше письмо, было так тепло и серьёзно. Любите меня — это хорошо; это одно я могу Вам сказать теперь... Я не покину Вас, часто буду думать о Вас и призывать для Вас всей моей силой тихие закаты».

Белый тут же сознался во всём своему другу, «брату» и кумиру. Разговор состоялся в присутствии жены. По воспоминаниям Белого, Блок произнёс лишь: «Что ж... Я рад...»

28 ноября 1880 года родился Александр Блок. Он был поэтом-символистом, сыгравшим заметную роль в русской литературе Серебряного века. Первые свои стихи Блок написал в пять лет, в десять - он написал два номера журнала "Корабль".

Той Прекрасной Дамой стала Любовь Менделеева, дочь знаменитого русского химика. Любовь Дмитриевна была для Блока одновременно и Музой, и супругой. Однако, как ни была сильна любовь к супруге, Блок увлекался и другими женщинами. А самым первым его увлечением станет

Ксения Садовская. Такона выглядела в момент увоечения ею поэтом.

С Ксенией Михайловной Блок познакомился на немецком курорте Бад-Наугейме в 1897 году. Это была его первая любовь, оставившая глубокий след в творчестве поэта. Садовская была старше Блока на 22 года, была замужем и имела троих детей. Курортный роман был бурным, а затем перерос в длительные отношения; 16-летний юноша испытал весь спектр чувств мужчины к женщине - от пылкой влюбленности и неловкого смущения до ярости и ненависти.

Влюбленный Блок писал:

"В такую ночь успел узнать я,
При звуках ночи и весны,
Прекрасной женщины объятья
В лучах безжизненной луны".

Садовская после революции похоронит мужа, будет страдать от нищеты в голодном Петрограде. Отправится к сыну в Одессу, а по пути будет подбирать колоски и жевать их, чтобы не умереть от голода.

Дни свои Ксения Михайловна Садовская закончит в Одессе, шестидесяти пяти лет, в клинике для душевнобольных, пережив поэта, чьей музой она была в течение каких-то полутора лет, на четыре года. Лечащему врачу-психиатру, большому любителю и знатоку поэзии, она раскроет тайну первой любви Блока. Он не совсем ей поверит. А после ее смерти в подоле юбки окажутся зашитыми двенадцать писем Блока, перевязанных розовой лентой, и засохшая роза, по лепесткам которой совершенно невозможно было узнать ее прежний цвет.

Через двенадцать лет, когда до него дойдут слухи о якобы кончине Садовской, поэт не лестно отзовется о своей первой любви: "Однако, кто же умер? Умерла старуха. Что же осталось? Ничего. Земля ей пухом".

Впрочем, несмотря на осадок, оставшийся после расставания, Блок в стихах нашел место и теплым чувствам:

"Жизнь давно сожжена и рассказана,
Только первая снится любовь,
Как бесценный ларец перевязана
Накрест лентою алой, как кровь.
И когда в тишине моей горницы
Под лампадой томлюсь от обид,
Синий призрак умершей любовницы
Над кадилом мечтаний сквозит".

Любовь Менделеева

Под финал своей жизни великий поэт Александр Блок поймет, что на всем свете у него было, есть и будет только две женщины - Люба и «все остальные». Люба - дочь талантливейшего ученого Дмитрия Ивановича Менделеева. Они были знакомы с детства: когда их отцы вместе служили в университете, маленькие Саша и Люба в колясочках гуляли в университетском саду. Потом они встретились, когда Саше было 17 лет, а Любе - 16. Сцена из домашнего спектакля.Александр Блок в роли Гамлета, 18 лет.

Он к тому времени уже успел пережить бурную страсть с 37-летней Ксенией Садовской и приехал в имение Менделеевых Болоблово, где они вместе с Любой сыграли шекспировского «Гамлета». Он - Гамлета, она - Офелию. После спектакля пошли погулять и впервые остались наедине…

В зелени леса терялись следы,
Шли, освещенные полной луною,
В час, порождающий страсти мечты.

Стана ее не коснулся рукою,
Губок ее поцелуем не сжег...
Всё в ней сияло такой чистотою,
Взор же был темен и дивно глубок.

Лунные искры в нем гасли, мерцали,
Очи, как будто, любовью горя,
Бурною страстью зажечься желали
В час, когда гасла в тумане заря...

Странно: мы шли одинокой тропою,
В зелени леса терялся наш след;
Стана ее не коснулся рукою...
Страсть и любовь не звучали в ответ.,

Дом В Боблово.

Через год он назовет ее своей Прекрасной Дамой, Вечной Женой, Таинственной Девой и сделает официальное предложение семье Менделеевых. Многие из окружения Менделеева негодовали, что дочь такого великого ученого собирается выходить замуж за «декадента». Сам Дмитрий Иванович стихи своего будущего зятя не понимал, но уважал его: «Сразу виден талант, но непонятно, что хочет сказать».
Возникли разногласия и между Любой и Александрой Андреевной – виной этому были нервозность матери Блока и ее ревность к сыну.Блок Александра Андреевна (по второму мужу Кублицкая-Пиоттух, мать поэта)

Идеальный на первый взгляд союз поэта и его музы был далеко не столь счастливым. Блок считал, что любовь физическая не может сочетаться с любовью духовной, и в первую же брачную ночь попытался объяснить молодой жене, что телесная близость помешает их духовному родству…
…Стоял теплый август 1903 года, старинной дворянской усадьбе Шахматово, что под Москвой, буй­ным цветом расцвели огненные на­стурции и пурпурные астры, как будто специально старались успеть к свадьбе Александра Блока и Лю­бови Дмитриевны Менделее­вой, дочери создателя Периодической системы эле­ментов. Невеста была чудо как хороша в длинном белом платье со шлейфом, а же­них, казалось, сошел прямо со стра­ниц модного английского романа: белая шляпа, фрак, высокие сапо­ги - вылитый лорд Байрон! Когда смолкла веселая музыка, дорогое шампанское было допито, а за мо­лодыми торжественно затворили дверь спальни, между ними произо­шел странный разговор: «Любаша, я должен сказать тебе что-то очень важное», - начал Блок, нервно рас­хаживая по комнате. - «Сейчас он снова признается мне в страстной любви! Ох уж эти поэты!» - поду­мала Люба, в изнеможении опус­тившись на брачное ложе и мечта­тельно прикрыв глаза. - «Ты ведь знаешь, что между мужем и же­ной должна быть физическая бли­зость? » - продолжал между тем но­воиспеченный муж. - «Ну, я об этом только немного догадываюсь», - за­лилась краской хорошо воспитан­ная Люба. - «Так вот запомни раз и навсегда: у нас этой самой «близос­ти» не будет никогда!» - вдруг жес­тко отрезал Блок. От неожиданнос­ти невеста вскочила. - «Как не бу­дет? Но почему, Сашура? Ты меня не любишь?» - «Потому что все это темное начало, ты пока этого не по­нимаешь, но скоро... Сама посуди: как я могу верить в тебя как в зем­ное воплощение Вечной Женствен­ности и в то же время употреблять, как уличную девку?! Пойми, плотс­кие отношения не могут быть дли­тельными!».. .Молодая жена стояла ни жива ни мертва, отказываясь верить своим ушам. Что он говорит? А как же его стихи о прекрасной Незнакомке, в которой она сразу узнала себя?Разве не ею он грезил? Разве се­годня в церкви их соединили не для того, чтобы они стали единым целым и больше никогда не разлучались?! «Я все равно уйду от тебя к другим, -уверенно подытожил Блок, глядя ей прямо в глаза. - И ты тоже уйдешь. Мы беззаконны и мятежны, мы сво­бодны, как птицы. Спокойной но­чи, родная!» Блок по-братски поце­ловал жену в лоб и вышел из спаль­ни, плотно затворив за собой дверь. И Любовь Дмитриевна Менделеева пожалела, что в таблице ее отца не нашлось места самому главному эле­менту - под названием «Любовь».

«Пожалуйста, без мистики!»

Лежа без сна в ту ночь в холодной супружеской постели, Люба пыта­лась вспомнить, где же она упусти­ла из виду перемену в поведении своего Сашеньки, которая при­вела к таким страшным и непо­нятным речам?...Впервые она увидела Блока летом 1898 года. Он приехал в имение ее отца Боблово, нахо­дившееся по соседству с Шахматово, на ослепительно белом ко­не по кличке Мальчик. С первого взгляда ей совершенно не понра­вился этот высокий худощавый юноша с задумчивым взглядом и надменным выражением тонких губ. Но в то же время она смут­но почувствовала, что именно с этим мужчиной будет связано в ее жизни что-то очень важное. Его ранние стихи сладко волно­вали душу молоденькой гимна­зистки в розовом платье... А вот Блок еще тогда выделил Любу из множества других знакомых ба­рышень. (Опыт по этой части у поэта был уже немалый: начи­ная с коротких связей с прости­тутками и заканчивая романом на водах с женщиной старше его на целых 20 лет!) Окончательно он понял, что Любаша Менделеева -это судьба и его Прекрасная Дульсинея, после того как на Пасху 1901 года получил от горячо любимой ма­тушки книгу стихов Владимира Соловьева. На впечатлительную натуру Блока книжка произвела неизглади­мое впечатление! Земная жизнь - это лишь искаженное подобие мира вы­сшей реальности, а пробудить чело­вечество к ней способна только Веч­ная Женственность, которую Соло­вьев называл еще Мировой Душой. Вот он, ключ к мирозданию!.. 10 но­ября 1902 года Блок написал в пись­ме к Любе Менделеевой: «Ты - мое солнце, мое небо, мое Блаженство. Я не могу без Тебя жить ни здесь, ни там. Ты Первая Моя Тайна и Послед­няя Моя Надежда. Моя жизнь вся без изъятий принадлежит Тебе с начала и до конца. Играй ей, если это мо­жет быть Тебе забавой. Если мне ког­да-нибудь удастся что-нибудь совер­шить и на чем-нибудь запечатлеться, оставить мимолетный след кометы, все будет Твое, от Тебя и к Тебе. Твое Имя здешнее - великолепное, широ­кое, непостижимое. Но Тебе нет име­ни. Ты - Звенящая, Великая, Полная, Осанна моего сердца бедного, жалко­го, ничтожного. Мне дано видеть Те­бя Неизреченную». Это была «первая ласточка» его безумной теории об идеаль­ной любви. Но бедная Люба тогда не при­дала большого зна­чения словам вос­торженного поэ­та: ей было лестно такое внимание, она чувствовала себя средневеко­вой принцессой на рыцарском тур­нире и была счаст­лива.

«Ах, какая же я была дурочка! - думала несостоявшаяся молодая же­на, плача в подушку. - Как же я сразу не догадалась, что он меня выдумал и любит свою выдумку, и только...» Справедливости ради стоит заметить, что винить Любови Дмитриевне себя было особенно не в чем. За несколь­ко лет их знакомства с Блоком она старалась как могла возвращать его к реальной жизни из заоблачных да­лей. И если поначалу ей нравилась иг­ра в возвышенную любовь, то вскоре она уже частенько перебивала горя­чие сумбурные речи Блока словами: «Пожалуйста, Саша, давай без мис­тики!» А в одном из писем в поры­ве откровенности и вовсе назвала ве­щи своими именами: «Милый, ми­лый мой, ненаглядный, голубчик, не надо в письмах целовать ноги и пла­тье, целуй губы, как я хочу целовать долго, горячо». После такого явного «бесстыдства» со стороны своей воз­любленной Блок поссорился с Любой, и, казалось, они расстались навсег­да. Но шли дни, неде­ли, месяцы, а образ веселой розовоще­кой Любочки не покидал поэта. И однажды, выйдя из дому, он вошел в первый попавшийся особняк, где давали бал, безошибочно отыскал Любу на втором этаже и с ходу сде­лал ей предложение: «Вели, и я вы­думаю скалу, чтобы броситься с нее в пропасть. Вели - и я убью перво­го, и второго, и тысячного человека из толпы... И вся жизнь в одних тво­их глазах, в одном движении!» И Лю­ба, знавшая, что ее Сашура приоб­рел пистолет, чтобы в случае отказа быстро свести счеты с этой «неиде­альной» жизнью, не рискнула брать грех на душу и сказала «да», наивно веря, что семейная жизнь все расста­вит по своим местам.

Сомов К. А. Портрет А.А.Блока. 1907

Была ты всех ярче, верней и прелестней,
Не кляни же меня, не кляни!
Мой поезд летит, как цыганская песня,
Как те невозвратные дни...
Что было любимо - всё мимо, мимо...
Впереди - неизвестность пути...
Благословенно, неизгладимо,
Невозвратимо... прости!

Женщина «в дрейфе»

Наутро после первой «брачной ночи» Люба Блок вышла из спальни с красными от слез глазами и осунув­шимся бледным лицом. Но она и не думала сдаваться! Подобно Скарлет О"Харе, намеренной вернуть своего Рета Батлера, она была полна отчаян­ной решимости. Чего бедняжка толь­ко не делала! В ход пошли все тради­ционные женские средства обольще­ния: наряды от самых модных петербургских портних, белье из Парижа, приворотные зелья от деревенских знахарок и даже легкий флирт с луч­шим другом Блока Андреем Белым.
Любовь Дмитриевна Менделеева

Лишь осенью 1904 года Любе уда­лось «совратить» своего законного супруга, но, увы, долгожданная бли­зость не принесла им обоим удоволь­ствия. «Не могу сказать, чтобы я бы­ла наделена бурным темпераментом южанки. Я северянка, а темперамент северянки - шампанское заморожен­ное. Только не верьте спокойному холоду прозрачного бокала, весь ис­крящийся огонь его укрыт лишь до времени», - напишет позже Любовь Дмитриевна в своих мемуарах.Но тогда в ней что-то слома­лось. Она смирилась со своей судь­бой и решила жить так, как хочет Сашенька. Принять его правила и стать «свободной, как птица».В жизни Александра Блока было много романтизма, но мало любви. Чувство к жене, Любови Дмитриевне Менделеевой, поэт сохранил на всю жизнь, но оно было так густо приправлено философскими идеями, не позволявшими видеть в любимой женщине ничего, кроме воплощения Вечной Женственности, что собственно любви и не получилось: после четырех лет братского сожития и поэтического воспевания Любовь Дмитриевна настолько устала и от поэзии, и от философии, что демонстративно ушла с головой в любовные романы, только уже не с мужем.

Другими словами, она ударилась «во все тяжкие». Сначала она стала лю­бовницей поэта Георгия Чулкова. И когда туманные слухи об этой свя­зи дошли до Блока, объяснила это просто: «Я же верна моей настоя­щей любви, как и ты? Курс взят определенный, так что дрейф в сторо­ну не имеет значения, не правда ли, дорогой?»... И поскольку «дорого­му» нечего было на это ответить, Люба стала «дрейфовать» от одно­го романа к другому. Она увлеклась театром, играла небольшие роли у Мейерхольда, гастролируя с теат­ром по России. О каждом новом лю­бовнике она честно писала Блоку, не забывая приписывать в конце не­изменное: «Люблю тебя одного в це­лом мире». Блок все больше замы­кался в себе, наблюдая, как «идеаль­ная любовь» терпит крах.Однажды на гастролях в Могиле­ве Люба сошлась с начинающим ак­тером Константином Лавидовским, выступавшим под псевдонимом Дагоберт. «В нем и во мне бурлила мо­лодая кровь, оказавшаяся так созвуч­ной на заветных путях, - напишет она спустя много лет в своих воспо­минаниях- И начался пожар, экстаз почти до обморока, может быть, и до потери сознания - мы ничего не знали и не помнили и лишь с тру­дом возвращались к миру реальнос­ти». К суровой реальности ее верну­ло известие о беременности. Было и стыдно и страшно, но Блок, который в юности переболел сифилисом и не мог иметь детей, выслушал призна­ние жены с радостью: «Пусть будет ребенок! Раз у нас нет, он будет об­щий»... Но и этого счастья Бог им не судил: новорожденный мальчик скончался, прожив на свете всего во­семь дней. Сына, родившегося в начале февраля 1909 года, назвали в честь Менделеева Дмитрием. Блок переживает его смерть гораздо сильнее своей жены… После его похорон он напишет знаменитое стихотворение «На смерть младенца». Блок сам похоронил мла­денца и часто потом навещал его мо­гилу в одиночестве.

От «Снежной Девы» до «Кармен»

Почему они не расстались после этого? До конца своих дней этот воп­рос будет мучить Любовь Дмитриев­ну: все-таки они очень любили друг друга, но «странною любовью». Ах, если бы только ее Сашура был так же равноду­шен к прелес­тям других жен­щин, как и к ее собственным, все могло быть иначе. «В конце концов, - дума­ла Любовь Дмит­риевна, - Гиппи­ус с Мережковс­ким тоже живут как брат и сест­ра, и ведь счастливы при этом?» Но, увы, влюбляясь в других дам, Блок отнюдь не был монахом. В конце 1900-х годов он увлекся красавицей-актрисой Натальей Волоховой, кото­рую тут же назвал своей «Снежной Девой»: «Посвящаю эти стихи Тебе, высокая женщина в черном, с глаза­ми крылатыми и влюбленными в ог­ни и мглу моего снежного города».Волохова, Наталья Николаевна

Роман развивался настолько стре­мительно, что Блок даже подумывал о разводе с Любой. Та не стала дожидаться неприятной семейной сцены и сама пришла к Волоховой домой «поговорить по душам»: «Я пришла к вам как друг, - начала она прямо с порога, не дав изумленной актрисе и рта открыть. - Если вы действительно сильно любите моего Сашу, если с ва­ми он будет счастливее, чем со мной, я не буду стоять на пути. Забирай­те его себе! Но... вы должны знать: быть женой великого Поэта - это тя­желая ноша. К Сашеньке нужен осо­бый подход, он нервен, его дед умер в психиатрической лечебнице, да и мать страдает эпилептическими при­падками, а он к ней очень привязан... В общем, решайте сами, но триж­ды подумайте!» И умница Волохова предпочла... поскорее порвать с Блоком, а в своих воспоминаниях и вов­се написала, что ни «поцелуев на за­прокинутом лице», ни «ночей мучи­тельного брака» между ними не было и в помине, а была «одна только ли­тература».

Выиграла ли от этого раз­рыва Любовь Дмитриевна? К сожале­нию, нет. Блок по-прежнему уверял, что любит одну ее, но смотрел совсем в другую сторону. Его следующая пассия была полной противополож­ностью Волоховой: статная, пышнотелая, рыжеволосая оперная певица Любовь Дельмас сразила его наповал в роли Кармен, под именем которой и осталась в его стихах.

Родом из Чернигова, Любовь Тишинская (по сцене – Дельмас) была до этого мало известна столичной публике. Хоть она и пела в «Русских сезонах» вместе с Шаляпиным, но Кармен стала ее первым – и по сути последним успехом. Ей было тридцать четыре года, она была замужем за известным басом-баритоном Мариинки Андреевым. Страстная, яркая, полная внутреннего огня Дельмас как нельзя лучше соответствовала образу Кармен, неизменно покоряя зрителей. Покорила она и Блока, который был на премьере. После этого он еще несколько раз был на спектакле. Потом он записал в дневнике: «С первой минуты не было ничего общего ни с одной из моих встреч… Буря музыки ивлекущая колдунья… какое-то медленное помолодение души».
Она не была красивой – тяжелая, коренастая фигура, грубоватые черты лица; по-настоящему красивы были только ее густые, золотисто-рыжие волосы. Но огонь, горевший внутри, стихийность, способность на сильное чувство – вот что всегда привлекало Блока в женщинах. Он пишет ей анонимные письма, в которых, путаясь в словах, словно неумелый студент, рассказывает ей о своей «проклятой влюбленности», посылает охапки роз, посвящает ей стихи… За две недели Блок написал полтора десятка стихотворений, из которых потом составился цикл «Кармен».Любовь Александровна Андреева-Дельмас в роли Кармен

Стихия любви захватила Блока. Он, раньше четко разделявший любовь плотскую и любовь духовную, в этот раз смог наконец их соединить. Любовь Дельмас вдохновляла его на великолепные стихотворения, и в то же время была для него реальной, живой женщиной, чье тело сводило его с ума. Влюбленные виделись каждый день, подолгу гуляя по улицам Петербурга. Все, кто видел их вместе, поражались тому, как идеально они дополняли друг друга: полная радостной жизни Дельмас и утонченно-поэтический Блок. На литературном вечере, состоявшемся в годовщину их знакомства, они выступали вместе: Блок читал свои произведения, Дельмас пела романсы, написанные на его стихи. Он не отводил от нее взгляда, полного обожания…Сама Любовь Александровна не сразу отдалась чувству с такой же страстью, как Блок. Она была замужем, любила мужа, была чужда моде того времени «презирать условности»; кроме того, напор чувств Блока мог испугать кого угодно. Но постепенно и ее подхватил тот вихрь, имя которому – любовь. Ночью 7 июня она позвонила ему: «Я вас никогда не забуду, вас нельзя забыть. Вы – переворот в моей жизни…»

Это было похоже на безумие: Блок пропадал на всех ее концертах, зачастую они вместе выступали на поэтических вечерах, затем он про­вожал ее до дома и... оставался там на несколько дней. «Я не мальчик, я много любил и много влюблялся, -писал он ей в одном из писем. - Не знаю, какой заколдованный цветок Вы бросили мне, но Вы бросили, а я поймал...»

В час, когда пьянеют нарциссы,
И театр в закатном огне,
В полутень последней кулисы
Кто-то ходит вздыхать обо мне...

Арлекин, забывший о роли?
Ты, моя тихоокая лань?
Ветерок, приносящий с поля
Дуновений легкую дань?

Я, паяц, у блестящей рампы
Возникаю в открытый люк.
Это - бездна смотрит сквозь лампы
Ненасытно-жадный паук.

И, пока пьянеют нарциссы,
Я кривляюсь, крутясь и звеня...
Но в тени последней кулисы
Кто-то плачет, жалея меня.

Нежный друг с голубым туманом,
Убаюкан качелью снов.
Сиротливо приникший к ранам
Легкоперстный запах цветов.

Однако, как это всегда было у Блока, сильное чувство не могло продолжаться долго – по самой своей природе он ценил в любви больше ту боль, что она приносила, чем ее радости. Он считал, что его удел как человека и как поэта – страдания и потери. Дельмас же, оптимистка по природе, не могла с этим согласиться. Постепенно их роман сходил на нет. 1 августа Блок записал в дневнике: «Уже холодею». Еще через месяц он заявил ей о разрыве.
Она пыталась бороться; искала поводы для встреч, посылала письма… Но Блок уже не думает о ней; он снова вернулся к жене, его окружают другие женщины – Елизавета Кузьмина-Караваева, поэтесса Надежда Нолле, барышни-курсистки… Любовь Дельмас продолжает находиться рядом: летом 1915 года она гостит в Шахматове, по вечерам поет романсы и арии из опер. Они снова много разговаривают с Блоком – и снова обнаруживают, что между ними – пропасть непонимания. Вышедшую осенью поэму «Соловьиный сад» Блок преподнес Дельмас с надписью – «Той, кто поет в Соловьином саду». Поэма о человеке, прельстившегося прелестью прекрасного Соловьиного сада, а затем сбежавшего оттуда, стала эпитафией их любви…

Их когда-то страстный роман постепенно перегорел в простую дружбу – она продолжалась до самой смерти Блока, наступившей 7 августа 1921 года. Перед смертью он успел сказать, чтобы ей вернули ее письма. И хотя она надолго пережила его, она сожгла их – теперь вместо нее говорят его стихи.

In vino Veritas

Начавшаяся война и последовавший за ней революционный разброд нашли свое отражение в творчестве Блока, но мало повлияли на его семейную жизнь. Любовь Дмитриевна по-прежнему пропадает на гастролях, он тоскует без нее, пишет ей письма.

Во время войны она стала сестрой милосердия, потом вернулась в Петроград, где изо всех сил налаживает разваленный войной и революцией быт – достает продукты, дрова, организует вечера Блока, сама выступает в кабаре «Бродячая собака» с чтением его поэмы «Двенадцать».

В конце жизни Блок все чаще искал любви там, где ког­да-то впервые познал ее вкус: у про­дажных женщин из дешевых борде­лей на Лиговке. Располневшие «ма­дам», провожая нескромным взглядом сутулую фигуру Блока, настав­ляли своих девушек: «Будьте с ним поласковее, кошечки мои, это из­вестный поэт, глядишь, и вам че­го посвятит!» Но Блоку в то время уже давно не писалось. Он чувство­вал себя разбитым и старым, в ре­волюции разуверился, идеалы рас­терял и все чаще забывался за бу­тылкой дешевого портвейна, пов­торяя в полубреду строки, написан­ные в прошлой жизни: «Ты право, пьяное чудовище! Я знаю: истина в вине». Он безумно скучал по сво­ей Любаше и в то же время пони­мал, что их разделяет пропасть. В 1920 году она поступила на рабо­ту в театр Народной комедии, где тут же попала под обаяние актера Жоржа Лельвари, известного ши­рокой публике как «клоун Анюта». Но и Блока вырвать из своего серд­ца ей не удавалось. «Я в третий раз зову тебя, мой Лаланька, приезжай ты ко мне, - писала она ему в пись­ме из гастролей. - Сегодня Возне­сение, я встала ровно в семь часов и пошла на Детинец, там растут бе­резы и сирень, зеленая трава на ос­танках стен, далеко под ногами сли­ваются Пскова и Великая, со всех сторон белые церквушки и голубое небо. Мне было очень хорошо, только отчаянно хотелось, что­бы и ты был тут и видел...» Но Блок тяжело болен и не может приехать. Он не выходит даже из своей нетопленой квартиры. Он бредит наяву и никого не хочет видеть. Мнение врачей по вопросу, что же с ним происхо­дит, разделились: болезнь серд­ца? Неврастения? Истощение? Или все сразу?.. А.А.Блок. Петроград. Апрель 1921 года. Фото М.Наппельбаума.

Узнав об этом от друзей, Менделеева срочно возвращается домой и ухажи­вает за мужем как за малым ре­бенком. Она как-то ухитряется доставать продукты в голодном Петрограде 1921 года, обмени­вает свои драгоценности на лекарс­тва для Сашеньки и не отходит от него ни на шаг. Понял ли несосто­явшийся Дон Кихот, какое сокро­вище потерял, упиваясь химерами «любви по Соловьеву»? Наверное, да, если незадолго до смерти посвя­тил Любе такие строки:

«...Эта прядь - такая золотая, Разве не от старого огня? -Страстная, безбожная, пустая, Незабвенная, прости меня!»

Он уже тяжело болен – врачи не могут сказать, что это за болезнь. Постоянно высокая температура, которую нельзя было ничем сбить, слабость, сильные боли в мышцах, бессонница… Ему советовали уехать за границу, а он отказывался. Наконец согласился уехать – но не успел. Он умер в тот день, когда прибыл заграничный паспорт – 7 августа 1921 года. Газеты не выходили, и о его смерти было сообщено лишь в рукописном объявлении на дверях Дома писателей. Хоронил его весь Петербург.

У могилы Александра Блока на Смоленском кладбище

На переднем плане Любовь Дмитриевна Менделеева-Блок, левее в толпе Анна Ахматова

Дом на углу Пряжки и Офицерской, в котором Александр Блок жил в 1912-1921 годах.

7 августа 1921 года поэта не ста­ло. По одной из версий - просто от голода. Но Ходасевич написал зага­дочно: «Он умер как-то «вообще», оттого, что был болен весь, оттого, что не мог больше жить».

Любовь Дмитриевна пережила своего мужа на 18 лет. Любовь Дмитриевна станет признанным специалистом в теории классического балета, напишет книгу «Классический танец. История и современность» - она будет издана через 60 лет после ее смерти. Личной жизни после смерти Блока она практически не ведет, решив стать вдовой поэта, которому так и не смогла стать женой. О своей жизни с ним она тоже напишет – назовет книгу «И быль и небылицы о Блоке и о себе». Умерла она в 1939 году – еще нестарая женщина, в которой почти невозможно уже было увидеть Прекрасную Даму русской поэзии…

Умерла также при странных об­стоятельствах. Однажды, поджидая к себе двух женщин из Литературно­го архива, чтобы передать туда свою переписку с Блоком, она едва успе­ла открыть им дверь, как покачну­лась, рухнула на пол без памяти и на­последок жалобно произнесла одно-единственное: «Са-а-шенька !»

Что же ты потупилась в смущеньи?
Погляди, как прежде, на меня,
Вот какой ты стала - в униженьи,
В резком, неподкупном свете дня!

Я и сам ведь не такой - не прежний,
Недоступный, гордый, чистый, злой.
Я смотрю добрей и безнадежней
На простой и скучный путь земной.

Я не только не имею права,
Я тебя не в силах упрекнуть
За мучительный твой, за лукавый,
Многим женщинам суждённый путь...

Но ведь я немного по-другому,
Чем иные, знаю жизнь твою,
Более, чем судьям, мне знакомо,
Как ты очутилась на краю.

Вместе ведь по краю, было время,
Нас водила пагубная страсть,
Мы хотели вместе сбросить бремя
И лететь, чтобы потом упасть.

Ты всегда мечтала, что, сгорая,
Догорим мы вместе - ты и я,
Что дано, в объятьях умирая,
Увидать блаженные края...

Что же делать, если обманула
Та мечта, как всякая мечта,
И что жизнь безжалостно стегнула
Грубою верёвкою кнута? http://www.sovross.ru/old/2005/90/90_5_2.htm

«Часто важна не сама истина, а ее освещение и сила аргументации, в ее пользу развитой. Важно и то, что делится своими мыслями гениальный ученый, подсказавший всему миру, что он способен творить великое, отыскивать ключ к сокровенным тайнам природы. В этом случае позиция Менделеева, пожалуй, напоминает ту, которую занимают великие художники Шекспир или Толстой. Истины, приводимые в их творениях, стары как мир, но на вечные времена останутся юными те художественные образы, в которые эти истины облечены».

Л. А. Чугаев

«Гениальный химик, первоклассный физик, плодотворный исследователь в области гидродинамики, метеорологии, геологии, в различных отделах химической технологии и других сопредельных с химией и физикой дисциплинах, глубокий знаток химической промышленности и промышленности вообще, особенно русской, оригинальный мыслитель в области учения о народном хозяйстве, государственный ум, которому, к сожалению, не суждено было стать государственным человеком, но который видел и понимал задачи и будущность России лучше представителей нашей официальной власти». Такую оценку Менделееву дает Лев Александрович Чугаев.

Родился Дмитрий Менделеев 27 января (8 февраля) 1834 г. в Тобольске, семнадцатым и последним ребенком в семье Ивана Павловича Менделеева, в то время занимавшего должность директора Тобольской гимназии и училищ Тобольского округа. В том же году отец Менделеева ослеп и вскоре лишился места (умер в 1847 г.). Вся забота о семье перешла тогда к матери Менделеева, Марии Дмитриевне, урожденной Корнильевой, женщине выдающегося ума и энергии. Она успевала одновременно и управлять небольшим стеклянный заводом, доставлявшим (вместе со скудной пенсией) более чем скромные средства к существованию, и заботиться о детях, которым дала прекрасное по тому времени образование. Очень много внимания она уделяла младшему сыну, в котором смогла разглядеть его необыкновенные способности. Однако в тобольской гимназии Менделеев учился неважно. Не все предметы ему были по душе. Охотно он занимался только математикой и физикой. Отвращение к классической школе осталось у него на всю жизнь.

Умерла Мария Дмитриевна Менделеева в 1850 г. Дмитрий Иванович Менделеев сохранил до конца своих дней благодарную о ней память. Вот что он писал много лет спустя, посвящая памяти матери свое сочинение «Исследование водных растворов по удельному весу»: «Это исследование посвящается памяти матери ее последышем. Она могла его возрастить только своим трудом, ведя заводское дело; воспитывала примером, исправляла любовью и, чтобы отдать науке, вывезла из Сибири, тратя последние средства и силы. Умирая, завещала: избегать латинского самообольщения, настаивать в труде, а не в словах, и терпеливо искать божескую или научную правду, ибо понимала, сколь часто диалектика обманывает, сколь многое еще должно узнать, и как при помощи науки, без насилия, любовно, но твердо устраняются предрассудки и ошибки, а достигаются: охрана добытой истины, свобода дальнейшего развития, общее благо и внутреннее благополучие. Заветы матери считает священными Д. Менделеев».

Благоприятную почву для развития своих способностей Менделеев нашел только в Главном педагогическом институте в Петербурге. Здесь он встретил выдающихся учителей, умевших заронить в души своих слушателей глубокий интерес к науке. В числе их были лучшие научные силы того времени, академики и профессора Петербургского университета. Самая обстановка института, при всей строгости режима закрытого учебного заведения, благодаря малому числу студентов, крайне заботливому к ним отношению и тесной связи их с профессорами давала широкую возможность для развития индивидуальных склонностей.

Студенческие исследования Менделеева относились к аналитической химии: изучение состава минералов ортита и пироксена. Впоследствии он фактически не занимался химическим анализом, но всегда рассматривал его как весьма важный инструмент для уточнения различных результатов исследований. Между тем именно анализы ортита и пироксена стали стимулом к выбору темы его дипломной работы (диссертации): «Изоморфизм в связи с другими отношениями кристаллической формы к составу». Она начиналась такими словами: «Законы минералогии, как и других естественных наук, относятся к трем категориям, определяющим предметы видимого мира, — к форме, содержанию и свойствам. Законы форм подчиняются кристаллографии, законы свойств и содержания управляются законами физики и химии».

Понятие изоморфизма играло здесь существенную роль. Это явление уже несколько десятилетий изучалось западноевропейскими учеными. В России же Менделеев по существу был первым в данной области. Составленный им подробный обзор фактических данных и наблюдений и сформулированные на его основе выводы сделали бы честь любому ученому, специально занимавшемуся проблемами изоморфизма. Как вспоминал Менделеев впоследствии, «составление этой диссертации вовлекло меня в изучение более всего химических отношений. Этим она определила многое». Позже он назовет исследование изоморфизма одной из «предтеч», способствовавших открытию Периодического закона.

По окончании курса в институте Менделеев работал учителем сначала в Симферополе, затем в Одессе, где он пользовался советами Пирогова. В 1856 г. он возвратился в Санкт-Петербург, где защитил диссертацию на степень магистра химии «Об удельных объемах». 23 лет от роду он становится доцентом Петербургского университета, где читает сначала теоретическую, потом органическую химию.

В 1859 г. Менделеев был отправлен в двухгодичную командировку за границу. Если многие другие его соотечественники-химики направлялись за рубеж в основном «для совершенствования образования», не имея собственных программ исследований, то Менделеев, в отличие от них, имел четко разработанную программу. Он поехал в Гейдельберг, куда привлекали его имена Бунзена, Кирхгофа и Коппа, и там работал в организованной им самим лаборатории, преимущественно исследуя явления капиллярности и поверхностного натяжения жидкостей, а часы досуга проводил в кругу молодых русских ученых: С П. Боткина, И. М. Сеченова, И. А. Вышнеградского, А. П. Бородина и др.

В Гейдельберге Менделеев сделал значительное экспериментальное открытие: установил существование «температуры абсолютного кипения» (критической температуры), при достижении которой в определенных условиях жидкость мгновенно превращается в пар. Вскоре аналогичное наблюдение сделал ирландский химик Т. Эндрьюс. Менделеев работал в гейдельбергской лаборатории прежде всего как экспериментатор-физик, а не химик. Ему не удалось решить поставленную задачу — установить «истинную меру для сцепления жидкостей и найти ее зависимость от веса частиц». Точнее, он не успел этого сделать — истек срок его командировки.

В конце своего пребывания в Гейдельберге Менделеев записал: «Главный предмет моих занятий есть физическая химия. Еще Ньютон был убежден, что причина химических реакций лежит в простом молекулярном притяжении, обусловливающем сцепление и подобном явлениям механики. Блеск чисто химических открытий сделал современную химию совершенно специальною наукою, оторвав ее от физики и механики, но, несомненно, должно настать время, когда химическое сродство будет рассматриваться как механическое явление... Я выбрал своею специальностью те вопросы, решение которых может приблизить это время».

Этот рукописный документ сохранился в архиве Менделеева, в нем он, по существу, высказал свои «заветные мысли» относительно направлений познания глубинной сущности химических явлений.

В 1861 г. Менделеев возвращается в Санкт-Петербург, где возобновляет чтение лекций по органической химии в университете и публикует работы, целиком посвященные органической химии. Одна из них, сугубо теоретическая, называется «Опыт теории пределов органических соединений». В ней он развивает оригинальные представления о предельных их формах в отдельных гомологических рядах. Таким образом Менделеев оказывается одним из первых теоретиков в области органической химии в России. Он выпускает замечательный по тому времени учебник «Органическая химия» — первый отечественный учебник, в котором идеей, объединяющей всю совокупность органических соединений, является теория пределов, оригинально и всесторонне развитая. Первое издание быстро разошлось, и в следующем году ученик был переиздан. За свой труд ученый удостаивается Демидовской премии — высшей научной награды России того времени. Спустя некоторое время так охарактеризует его А. М. Бутлеров: «Это единственный и превосходный оригинальный русский труд по органической химии, лишь потому неизвестный в Западной Европе, что ему еще не нашелся переводчик».

Тем не менее органическая химия не стала сколько-либо приметной сферой деятельности Менделеева. В 1863 г. физико-математический факультет Петербургского университета избирает его профессором на кафедру технологии, но из-за отсутствия у него степени магистра технологии его утверждают в должности только в 1865 г. До этого, в 1864 г., Менделеев был избран также профессором Петербургского технологического института.

В 1865 г. он защитил диссертацию «О соединениях спирта с водой» на степень доктора химии, а в 1867 г. получил в университете кафедру неорганической (общей) химии, которую и занимал в течение 23 лет. Приступив к подготовке лекций, он обнаружил, что ни в России, ни за рубежом нет курса общей химии, достойного быть рекомендованным студентам. И тогда он решил написать его сам. Эта фундаментальная работа, получившая название «Основы химии», выходила в течение нескольких лет отдельными выпусками. Первый выпуск, содержащий введение, рассмотрение общих вопросов химии, описание свойств водорода, кислорода и азота, был закончен сравнительно быстро — он появился уже летом 1868 г. Но, работая над вторым выпуском, Менделеев столкнулся с большими затруднениями, связанными с систематизацией и последовательностью изложения материала, описывающего химические элементы. Сначала Дмитрий Иванович Менделеев хотел сгруппировать все описываемые им элементы по валентностям, но потом выбрал другой метод и объединил их в отдельные группы, исходя из сходства свойств и атомного веса. Размышление над этим вопросом вплотную подвело Менделеева к главному открытию его жизни, которое было названо Периодическая система Менделеева.

То, что некоторые химические элементы проявляют черты явного сходства, для химиков тех лет не было секретом. Сходство между литием, натрием и калием, между хлором, бромом и йодом или между кальцием, стронцием и барием бросалось в глаза. В 1857 г. шведский ученый Ленсен объединил по химическому сходству несколько «триад»: рутений — родий — палладий; осмий — платина — иридий; марганец — железо — кобальт. Были сделаны даже попытки составить таблицы элементов. В библиотеке Менделеева хранилась книга немецкого химика Гмелина, который опубликовал такую таблицу в 1843 г. В 1857 г. английский химик Одлинг предложил свой вариант. Однако ни одна из предложенных систем не охватывала всю совокупность известных химических элементов. Хотя существование отдельных групп и отдельных семейств можно было считать установленным фактом, связь этих групп между собой оставалась непонятной.

Менделееву удалось найти ее, расположив все элементы в порядке возрастания их атомной массы. Установление периодической закономерности потребовало от него огромного напряжения мысли. Написав на отдельных карточках элементы с их атомными весами и коренными свойствами, Менделеев стал раскладывать их в разнообразных комбинациях, переставляя и меняя местами. Дело осложнялось тем, что многие элементы в то время еще не были открыты, а атомные веса уже известных определены с большими неточностями. Тем не менее искомая закономерность вскоре была обнаружена. Сам Менделеев таким образом рассказывал об открытии им Периодического закона: «Заподозрив о существовании взаимосвязи между элементами еще в студенческие годы, я не уставал обдумывать эту проблему со всех сторон, собирал материалы, сравнивал и сопоставлял цифры. Наконец настало время, когда проблема созрела, когда решение, казалось, вот-вот готово было сложиться в голове. Как это всегда бывало в моей жизни, предчувствие близкого разрешения мучившего меня вопроса привело меня в возбужденное состояние. В течение нескольких недель я спал урывками, пытаясь найти тот магический принцип, который сразу привел бы в порядок всю груду накопленного за 15 лет материала. И вот в одно прекрасное утро, проведя бессонную ночь и отчаявшись найти решение, я, не раздеваясь, прилег на диван в кабинете и заснул. И во сне мне совершенно явственно представилась таблица. Я тут же проснулся и набросал увиденную во сне таблицу на первом же подвернувшемся под руку клочке бумаги».

Таким образом, легенду, будто бы Периодическая таблица приснилась ему во сне, Менделеев придумал сам, для настырных поклонников науки, не понимающих, что такое озарение.

Менделеев, будучи химиком, за основу своей системы взял химические свойства элементов, решив расположить химически похожие элементы друг под другом, при этом соблюдая принцип возрастания атомных весов. Ничего не вышло! Тогда ученый просто взял и произвольно изменил атомные веса нескольких элементов (например, он присвоил урану атомный вес 240 вместо принятого 60, т. е. увеличил в четыре раза!), переставил местами кобальт и никель, теллур и йод, поставил три пустые карточки, предсказав существование трех неизвестных элементов. Опубликовав в 1869 г. первый вариант своей таблицы, он открыл закон, что «свойства элементов стоят в периодической зависимости от их атомного веса».

Это было самое главное в открытии Менделеева, позволявшее связать воедино все казавшиеся до этого разрозненными группы элементов. Неожиданные сбои в этом периодическом ряду Менделеев совершенно правильно объяснил тем, что науке известны еще не все химические элементы. В своей таблице он оставил незаполненные клеточки, однако предсказал атомный вес и химические свойства предполагаемых элементов. Он также поправил ряд неточно определенных атомных масс элементов, и дальнейшие исследования полностью подтвердили его правоту.

Первый, еще несовершенный набросок таблицы в следующие годы подвергся переконструированию. Уже в 1869 г. Менделеев поместил галогены и щелочные металлы не в центре таблицы, как раньше, а по ее краям (как это делается теперь). В следующие годы Менделеев исправил атомные веса одиннадцати элементов и изменил местоположение двадцати. В итоге в 1871 г. появилась статья «Периодическая законность для химических элементов», в которой периодическая таблица приняла вполне современный вид. Статья была переведена на немецкий язык и оттиски ее были разосланы многим известным европейским химикам. Но, увы, никто не оценил важности сделанного открытия. Отношение к Периодическому закону изменилось только в 1875 г., когда Ф. Лекокде Буабодран открыл новый элемент — галлий, свойства которого поразительно совпадали с предсказаниями Менделеева (он назвал этот неизвестный еще элемент экаалюминием). Новым триумфом Менделеева стало открытие в 1879 г. скандия, а в 1886 г. германия, свойства которых также полностью соответствовали описаниям Менделеева.

До конца жизни он продолжал развивать и совершенствовать учение о периодичности. Открытия в 1890-х явления радиоактивности и благородных газов поставили периодическую систему перед серьезными трудностями. Проблема размещения в таблице гелия, аргона и их аналогов успешно разрешилась лишь в 1900 г.: они были помещены в самостоятельную нулевую группу. Дальнейшие открытия помогли связать со структурой системы обилие радиоэлементов.

Сам Менделеев считал главным изъяном Периодического закона и периодической системы отсутствие их строгого физического объяснения. Оно было невозможно, пока не была разработана модель атома. Однако он твердо верил, что «по видимости, периодическому закону будущее не грозит разрушением, а только надстройки и развитие обещает» (запись в дневнике от 10 июля 1905 г.), и XX столетие дало множество подтверждений этой уверенности Менделеева.

Идеи Периодического закона, окончательно сформировавшиеся во время работы над учебником, определили структуру «Основ химии» (последний выпуск курса с приложенной к нему Периодической таблицей вышел в 1871 г.) и придали этому труду поразительную стройность и фундаментальность. Весь накопленный к этому времени огромный фактический материал по самым разным отраслям химии был впервые изложен здесь в виде стройной научной системы. «Основы химии» выдержали восемь изданий и были переведены на основные европейские языки.

Работая над изданием «Основ», Менделеев активно занимался исследованиями в области неорганической химии. В частности, он хотел найти предсказанные им элементы в природных минералах, а также внести ясность в проблему «Редких земель», чрезвычайно сходных по свойствам и плохо «укладывавшимися» в таблицу. Однако подобные исследования вряд ли были по силам одному ученому. Менделеев не мог зря тратить время, и в конце 1871 г. он обращается к совершенно новой тематике — исследованию газов.

Эксперименты с газами приобрели вполне конкретный характер — это были чисто физические исследования. Менделеева по праву можно считать одним из крупнейших среди немногочисленных физиков-экспериментаторов России второй половины XIX века. Как и в Гейдельберге, он занимался конструированием и изготовлением различных физических приборов.

Менделеев исследовал сжимаемость газов и термический коэффициент их расширения в широком интервале давлений. Осуществить полностью намеченные работы ему не довелось, однако и то, что он успел сделать, стало заметным вкладом в физику газов.

Прежде всего сюда относится вывод уравнения состояния идеального газа, содержащего универсальную газовую постоянную. Именно введение этой величины сыграло важнейшую роль в развитии физики газов и термодинамики. При описании свойств реальных газов он также был недалек от истины.

Физическая «составляющая» творчества Менделеева отчетливо проявляется в 1870-1880-х годах. Из почти двухсот опубликованных им в этот период работ по крайней мере две трети были посвящены исследованиям упругости газов, различным вопросам метеорологии, в частности измерению температуры верхних слоев атмосферы, уточнению закономерностей зависимости атмосферного давления от высоты, для чего он разрабатывал конструкции летательных аппаратов, позволяющих проводить наблюдения температуры, давления и влажности на больших высотах.

Научные работы Менделеева составляют лишь небольшую часть его творческого наследия. По справедливому замечанию одного из биографов, «наука и промышленность, сельское хозяйство, народное образование, общественные и государственные вопросы, мир искусства — все привлекало его внимание, и везде он выказывал свою могучую индивидуальность».

В 1890 г. Менделеев покинул Петербургский университет в знак протеста против ущемления университетской автономии и посвятил все свои силы практическим задачам. Еще в 1860-е годы Дмитрий Иванович начал заниматься проблемами конкретных производств и целых отраслей, изучал условия экономического развития отдельных регионов. По мере накопления материала он переходит к разработке собственной программы социально-экономического развития страны, которую излагает в многочисленных публикациях. Правительство привлекает его к разработке практических экономических вопросов, в первую очередь по таможенным тарифам.

Последовательный сторонник протекционизма, Менделеев сыграл выдающуюся роль в формировании и осуществлении таможенно-тарифной политики России в конце XIX — начале XX века. При его деятельном участии в 1890 г. создается проект нового таможенного тарифа, в котором последовательно проводится покровительственная система, а в 1891 г. выходит в свет замечательная книга «Толковый тариф», представляющая комментарий к этому проекту и вместе с тем глубоко продуманный обзор российской промышленности с указанием на ее нужды и будущие перспективы. Этот капитальный труд стал своеобразной экономической энциклопедией пореформенной России. Сам Менделеев считал его первостепенным делом и занимался им увлеченно. «Какой я химик, я — политэконом; что там «Основы» [химии], вот «Толковый тариф» — это другое дело», — говорил он. Особенностью творческого метода Менделеева было полное «погружение» в интересующую его тему, когда в течение некоторого времени работа велась непрерывно, нередко почти круглосуточно. В результате внушительные по объему научные труды создавались им в поразительно короткие сроки.

Морское и военное министерства поручают Менделееву (1891 г.) разработку вопроса о бездымном порохе, и он (после заграничной командировки) в 1892 г. блестящим образом выполняет эту задачу. Предложенный им «пироколлодий» оказался превосходным типом бездымного пороха, притом универсальным и легко приспособляемым ко всякому огнестрельному оружию. (Впоследствии Россия закупала у американцев, приобретших патент, «менделеевский» порох).

В 1893 г. Менделеев был назначен управляющим только что преобразованной по его же указаниям Главной палаты мер и весов, и на этом посту оставался до конца своей жизни. Там Менделеев организует ряд работ по метрологии. В 1899 г. он совершает поездку на уральские заводы. В результате появилась обширная и в высшей степени содержательная монография о состоянии уральской промышленности.

Общий объем работ Менделеева на экономические темы составляет сотни печатных листов, а сам ученый считал свой труд одним из трех главных направлений служения Родине, наряду с работами в области естествознания и преподавательской деятельностью. Менделеев выступал за промышленный путь развития России: «Я не был и не буду ни фабрикантом, ни заводчиком, ни торговцем, но я знаю, что без них, без придания им важного и существенного значения нельзя думать о прочном развитии благосостояния России».

Его работы и выступления отличались ярким и образным языком, эмоциональной и заинтересованной манерой подачи материала, т. е. тем, что было характерно для неповторимого «менделеевского стиля», «природную диковатость сибиряка», не поддававшуюся никогда никакому лоску», производивших неизгладимое впечатление на современников.

Менделеев многие годы оставался на переднем крае борьбы за экономическое развитие страны. Ему приходилось опровергать обвинения в том, что его деятельность по пропаганде идей индустриализации была обусловлена личной заинтересованностью. В дневниковой записи от 10 июля 1905 г. ученый также отмечал, что свою задачу видел в привлечении капиталов к промышленности, «не мараясь соприкосновением с ними... Пусть тут меня судят, как и кто хочет, мне не в чем каяться, ибо ни капиталу, ни грубой силе, ни своему достатку я ни на йоту при этом не служил, а только старался и, пока могу, буду стараться дать плодотворное, промышленно-реальное дело свое стране... Науки и промышленность — вот мои мечты».

Заботясь о развитии отечественной промышленности, Менделеев не мог обойти проблемы охраны природы. Уже в 1859 г. 25-летний ученый публикует в первом номере московского журнала «Вестник промышленности» статью «О происхождении и уничтожении дыма». Автор указывает на большой вред, который наносят неочищенные отработанные газы: «Дым затемняет день, проникает в жилища, грязнит фасады зданий и общественные памятники и причиняет многие неудобства и нездоровья». Менделеев рассчитывает теоретически необходимое количество воздуха для полного сгорания топлива, анализирует состав топлива различных сортов, процесс горения. Особо подчеркивает он вредное влияние содержащихся в углях серы и азота. Это замечание Менделеева особенно актуально сегодня, когда в различных промышленных установках и на транспорте кроме угля сжигается много дизельного топлива и мазута, имеющих высокое содержание серы.

В 1888 г. Менделеев разработал проект по расчистке Дона и Северского Донца, обсуждавшийся с представителями городских властей. В 1890-е ученый принял участие в издании энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, где публикует ряд статей на темы сохранения природы и ресурсов. В статье «Вода сточная» он подробно рассматривает естественную очистку сточных вод, на ряде примеров показывает, как можно очистить сточные воды промышленных предприятий. В статье «Отбросы или остатки (технические)» Менделеев приводит много примеров полезной переработки отходов, особенно промышленных. «Утилизация отбросов, — пишет он, — говоря вообще, есть превращение бесполезного в ценные по свойствам товары, и это составляет одно из важнейших завоеваний современной техники».

Широту работ Менделеева, посвященных сохранению природных ресурсов, характеризуют его исследования в области лесного хозяйства при поездке на Урал в 1899 г. Менделеев тщательно изучил прирост различных сортов деревьев (сосны, ели, пихты, березы, лиственницы и др.) на громадной площади Уральского края и Тобольской губернии. Ученый настаивал на том, «чтобы годовое потребление было равно годовому приросту, ибо тогда потомкам останется столько же, сколько получено нами».

Появление могучей фигуры ученого-энциклопедиста и мыслителя было ответом на потребности развивающейся России. Творческий гений Менделеева был востребован временем. Размышляя над результатами своей многолетней научной деятельности и принимая вызовы времени, Менделеев все больше обращался к социально-экономической проблематике, исследовал закономерности исторического процесса, выяснял сущность и особенности современной ему эпохи. Примечательно, что такая направленность движения мысли является одной из характерных интеллектуальных традиций отечественной науки.